— Ты не можешь снять квартиру! У тебя нет денег!
— У меня сотня наличными и три сотни у банке, — спокойно ответила Сьюзен. — Да и работа найдется. Мистер Лабри предлагал сколько раз.
Анна Нортон поднялась на две ступеньки. Злость покинула ее, уступая место испугу.
— Дорогая, успокойся, — произнесла она тоном ниже. — Я только хочу, чтобы тебе было лучше.
— Не нужно, мама. Прости, что я тебя ударила. Я очень виновата. Я тебя действительно люблю. Но все-таки я перееду. Давно надо было. Ты должна сама понимать.
— Думаешь, этого достаточно? — Теперь миссис Нортон действительно раскаивалась и боялась. — Я все еще не думаю, что была не права. Этот Бен Мерс — я видела таких выскочек. Все, что ему нужно…
— Довольно.
Сьюзен отвернулась.
Мать поднялась еще на ступеньку и крикнула ей вслед:
— Флойд уходил в ужасном состоянии. Он…
Но закрывшаяся дверь комнаты Сьюзен прервала ее.
Сьюзен бросилась на кровать — еще так недавно украшенную куклами и пуделем с транзистором в животе — и лежала, уставившись в стену и стараясь не думать.
Она почти видела газетные заголовки: «Молодой писатель с женой попадают в „случайную“ аварию на мотоцикле». И фотография — слишком кровавая для провинциальной газеты, как раз в духе Мэйбл.
А самое страшное, что зерно сомнения все-таки посеяно. Глупо! Ты воображала, что, прежде чем попасть сюда, он хранился в холодильнике? Заклеенный антисептической целлофановой пленкой — как стакан в мотеле? Глупо! Но зерно посеяно. И за это она чувствовала к матери уже не подростковое раздражение, а что-то темное, граничащее с ненавистью.
Она с трудом отогнала эти мысли и, закрыв лицо рукой, погрузилась в тяжелую дремоту, прерванную взвизгом телефона внизу, а потом — еще резче — возгласом матери:
— Сьюзен, это тебя!
Она спустилась вниз, заметив по дороге, что уже половина пятого. Солнце стояло на западе. Миссис Нортон начинала готовить ужин. Отец еще не вернулся домой.
— Алло?
— Сьюзен? — знакомый голос, но она не могла сразу понять, чей. — Сьюзен, это Ева Миллер. У меня плохие новости.
— Что-нибудь случилось с Беном? — во рту пересохло, рука потянулась к горлу. Миссис Нортон встала в дверях кухни с лопаточкой в руке.
— Ну, тут была драка. Днем появился Флойд Тиббитс…
— Флойд!
Миссис Нортон вздрогнула от голоса Сьюзен.
— Я сказала, что мистер Мерс спит. Он сказал: «Ладно», вполне вежливо сказал, но он был так странно одет. В древнюю какую-то куртку и странную шапку и прятал руки в карманы. Я не догадалась предупредить мистера Мерса, когда он встал. Столько было шуму…
— Что случилось?! — почти взвизгнула Сьюзен.
— Ну, Флойд побил его, — виновато сказала Ева. — Прямо у меня на стоянке. Шельтон Корсон и Эд Крэйг вышли и оттащили его.
— С Беном все в порядке?
— По-моему, нет.
— Что? — она вцепилась в телефонную трубку.
— Флойд швырнул мистера Мерса на его иностранный автомобильчик, и он ушибся головой. Карл Формен отвез его к Кэмберлендскую больницу без сознания. Больше я ничего не знаю. Если ты…
Сьюзен бросила трубку и побежала за пальто.
— Сьюзен, в чем дело?
— Твой милый мальчик Флойд Тиббитс, — Сьюзен едва сознавала, что начинает плакать, — он отправил Бена в больницу.
И выбежала, не дождавшись ответа.
* * *
Она добралась до больницы в половине седьмого и теперь сидела в неудобном пластиковом кресле, тупо глядя в журнал «Хорошая хозяйка». «И здесь я одна, — подумала она. — Как чертовски ужасно!» Она хотела позвонить Мэтту Берку, но одумалась при мысли, что может прийти доктор и не застать ее.
На больших часах приемной ползли минуты. В десять минут восьмого из дверей шагнул врач с пачкой бумаг в руках.
— Мисс Нортон? — спросил он.
— Да, да. С Беном все в порядке?
— На это я сейчас не могу вам ответить. — Он увидел, что ее лицо заливает страх, и добавил: — Кажется, да, но лучше пусть полежит дня два-три здесь. У него трещина, множество кровоподтеков, контузия и страшно подбит глаз.
— Могу я его видеть?
— Не сегодня. Ему ввели успокаивающее.
— Минутку! Пожалуйста! Одну минуту!
Он вздохнул:
— Можете посмотреть на него, если хотите. Он, наверное, спит. Я не хотел бы, чтобы вы ему что-нибудь говорили, если только он сам не заговорит с вами.
Доктор сам отвел ее на третий этаж, а потом в самый конец длинного, пахнущего лекарствами коридора. Бен лежал с закрытыми глазами, укрытый до подбородка простыней. Он казался таким бледным и неподвижным, что целую минуту Сьюзен с ужасом думала, что он мертв — тихо отошел, пока они с доктором разговаривали внизу. Потом она разглядела, что медленно поднимается и опадает грудная клетка, и облегчение оказалось так велико, что чуть не свалило девушку с ног.
«Я люблю этого человека, — подумала она. — Выздоравливай, Бен. Выздоравливай и быстрее заканчивай свою книгу, чтобы мы могли удрать из Лота вдвоем — если, конечно, ты захочешь взять меня с собой. Лот не на пользу нам обоим».
— Пожалуй, лучше вам сейчас уйти, — сказал врач. — Может быть, завтра…
Бен зашевелился и издал горловой звук. Глаза его медленно открылись, закрылись, открылись опять. Во взгляде, одурманенном наркотиком, все же отразилось понимание ее присутствия. Он протянул к ней руки. Из ее глаз текли слезы, когда она улыбнулась и сжала его руку.
Он пошевелил губами, и она наклонилась, стараясь расслышать.
— В этом городе есть и настоящие убийцы, а?
— Бен, мне ужасно жаль!
— По-моему, я выбил у этого парня один-два зуба. Неплохо для писателя, правда?
— Бен…
— По-моему, хватит, мистер Мерс, — посоветовал врач. — Дайте клею схватиться.
Бен поднял на него глаза:
— Одну минуту.
Потом пробормотал что-то неразборчивое.
Сьюзен наклонилась:
— Что, дорогой?
— Уже стемнело?
— Да.
— Хочешь навестить…
— Мэтта?
Он кивнул.
— Скажи ему… пусть расскажет тебе все. Спроси его… знает ли он отца Кэллахена. Он поймет.
— О’кей, я передам, — пообещала Сьюзен. — Теперь спи. Хорошего сна, Бен.
— Люблю тебя. — Он пробормотал что-то еще, потом глаза его закрылись. Дыхание стало глубже.
— Что он сказал? — переспросил доктор.
Сьюзен сдвинула брови.
— Похоже на «Закрывайте окна», — сказала она.
* * *
Вернувшись за пальто, она застала в приемной Еву Миллер и Хорька Крэйга. Порыжевший меховой воротник Евы определенно предназначался для торжественных случаев, а на Хорьке болталась слишком большая для него куртка мотоциклиста. У Сьюзен потеплело на душе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
